Политическими методами пытались решить то, что решалось только административными мерами; силовыми методами — то, что следовало регулировать чисто экономическим воздействием; общественным мнением пытались создать то, что должно устанавливаться законами и другими нормативными актами. А в результате — десятилетия непрекращающейся напряженности, периодически переходящей в вооруженное противостояние.

Попробуем разобраться, что лежит в основе чеченского кризиса.

Этнополитические региональные конфликты на Кавказе конца ХХ века — от карабахского до чеченского — при всем своем разнообразии имеют примерно одинаковую природу.

Прежняя внутренняя политика государства, рост социально-экономических трудностей привели к росту напряжения в полиэтнических регионах страны, которое сопровождалось активизацией национальных элит при ослаблении центральной власти. Процессы передела собственности и власти были усугублены территориальными претензиями, исторически сложившимися на базе царской и сталинской политики переселения народов.

Важнейшая составляющая событий в Чеченской Республике, о которой часто забывают, — трагическая судьба чеченского народа. В XIX веке произошла жестокая более чем полувековая Кавказская война с ее огромными людскими потерями, а затем махаджирством (исходом) в Турцию и на Ближний Восток. В XX столетии — поголовная депортация чеченцев в Северный Казахстан в 1944 году. Всё это не могло не оставить глубоких шрамов в исторической памяти народа и не породить глубокого недоверия не только к центральной власти, но и к власти вообще. Возможность залечить шрамы открывало возвращение чеченцев на родину в 1957 году, но половинчатые, как всегда, решения государственных органов оставили нам в наследство мину со взведенным взрывателем.

Эта мина взорвалась в 1990-м, когда союзный центр запустил свой «план автономизации» и объявил о выравнивании статуса автономий до уровня союзных республик и даже независимых государств. Кое-кто из российских лидеров попытался перехватить инициативу в борьбе за влияние на автономии и, в свою очередь, бросил вызов партноменклатуре национальных республик. «Первый демократ», как себя называл тогда Руслан Хасбулатов, лично поехал в Чеченскую Республику и добился снятия «партократа» Доку Завгаева.

И что в результате получилось? Кто от этой борьбы выиграл? не союзное и не российское руководство, не демократы и не партократы, и уж тем паче не народ. Выиграла предпринимательская группа «Дудаев и Ко», которая под лозунгами национального самоопределения и независимости построила на территории Чечни криминальный экономический механизм, исправно превращавший достояние республики, ее граждан, федеральную собственность и средства федерального бюджета в личный доход «концессионеров». Чеченские авизо стали символом финансового беспредела тех лет.

К чеченской экономике издания 1991–1993 годов в буквальном смысле был применим анекдот про некоего товарища, который просил дать ему в собственность один метр государственной границы, потому что этого метра хватило бы на безбедную жизнь и ему, и детям, и родственникам. В собственности у криминальных элементов на территории Чеченской Республики оказался не метр, а сотни километров государственной границы. В самом начале 1990-х по три раза в день из Чечни за границу и обратно летали «неучтенные» рейсы, и контрабандный ввоз товаров в Россию способствовал быстрому обогащению отдельных преступных групп.

Фактически на территории республики был создан мощный финансовый насос, причем не только внутрироссийский, но и международный, с помощью которого в страну и по всему миру — от Европы до Ближнего Востока — пошел транзит контрабанды, валюты, оружия и наркотиков. Вырос целый слой людей, обслуживавших этот механизм, получавших свою (и немалую!) долю от его работы, а потому готовых с оружием в руках защищать свою криминальную кормушку и право на дележ прибыли.

Красивая идея независимости и суверенитета была использована как фиговый листок для прикрытия финансово-экономической аферы. Политические лидеры, создавшие из Чечни криминальную зону, бессовестно сыграли на таких качествах чеченского народа, как свободолюбие, гордость, верность традициям, на законном стремлении восстановить историческую справедливость. По сути, криминальные вожди использовали чеченский народ в своей циничной игре ради достижения корыстных политических и финансовых целей.

Я тогда написал подробную записку, где с фактами и цифрами на руках показывал, что природа чеченского кризиса — экономическая. И если мы сделаем дальнейшее функционирование этой черной дыры в экономике России финансово непривлекательным, то группы сепаратистов потеряют политическое влияние в республике. И такая работа началась.

Во-первых, был сделан ряд шагов на целенаправленное закрытие криминальной экономической зоны. Уже в 1994 году федеральные власти сильно осложнили возможности для несанкционированного вылета самолетов с территории Чечни за рубеж, запретили беспошлинный ввоз товаров, установили жесткий контрольно-пропускной режим для въезда и выезда транспорта. Восстановили банковский, финансовый, валютный контроль.

Во-вторых, российское правительство приняло решение о начале строительства железной дороги длиной 78 километров в обход Чеченской Республики. Это было сделано для нормального снабжения Дагестана и республик Закавказья.

В-третьих, прошла серия активных мероприятий против этнических криминальных группировок и мафиозных групп, действовавших вне территории Чечни. Цель была все та же: свести на нет привлекательность чеченского криминального финансового механизма.

Кроме того, серьезно ограничили возможности для действий бандформирований с территории Чечни, будь то в Минеральных Водах, где постоянно происходили захваты заложников, будь то на каких-то других территориях.

В результате очень быстро появилась реальная надежда на то, что экономическое ослабление дудаевского режима приведет к его политическому падению. Тем более что на фоне перемен антидудаевская оппозиция стала полноправным участником в политических переговорах по мирному урегулированию конфликта.

Правда, потом на Западе стали кричать, что мы строим экономический «санитарный кордон» вокруг Чечни. В ответ на это я предложил вместо черной экономической дыры создать особую экономическую зону в республике: принять закон, в котором четко оконтурить территорию и урегулировать все экономические вопросы внутри. Как мне казалось, такой подход решал бы одновременно прагматические и имиджевые задачи, демонстрируя всему миру гибкость политики федеральных властей, делающих новый шаг в процессе урегулирования кризиса в Чеченской Республике: федеральный центр предоставляет республике широчайшую экономическую самостоятельность и имеет полное право ожидать адекватных встречных шагов в деле политического урегулирования ситуации.

Борис Николаевич не понял и не поддержал меня. Как так можно — они с нами воюют, а мы им — свободную экономическую зону. Всё время думал: может, я просто плохо объяснил? А потом, когда меня со всех постов отправили, дошло: со своей идеей я перекрыл бы источники обогащения такому количеству хороших людей, что они поспешили меня убрать. Этот ведь закон перекрыл бы людям доход — миллиарды, и не в рублях.